Бог здесь больше не живет

Хасидские истории эпохи Канастрофы рассказанные бывшими узниками концлагерей

Во время Катастрофы восточноевропейского еврейства, когда были уничтожены и многие достижения западной культуры, хасиды продолжали создавать свои замечательные истории в гетто, убежищах и концентрационных лагерях. Несмотря на чудовищное, механическое уничтожение людей, достигшее беспримерного размаха, хасиды сохранили свои ценности, свою веру в человечество. В сущности, сама природа жанра хасидской притчи помогла хасидам пережить Холокост и его последствия. Собранные в этой книге истории рассказаны бывшими узниками концлагерей. Документальные свидетельства превратились в литературу, а из литературы родились исторические документы. Но в начале всего был рассказ.

Оглавление

Хасидизм зародился в России...
Предисловие автора к русскому изданию
(Перевод с английского Г. Зелениной)
Введение

ХАСИДСКИЕ ИСТОРИИ КАТАСТРОФЫ
Один. ПРЕДКИ И ВЕРА
Два ДРУЖБА
Три. ОДИНОКИЙ дух
Четыре. У ВРАТ СВОБОДЫ
 
Примечания
Приложение. Закон и вера в эпоху Катастрофы
раби Калонимус Калман Шапира, ребе из Песячны (Перевод
с иврита Н. Заболотной, М. Яглома)

Глоссарий
Алфавитный указатель географических названий
Алфавитный указатель имен собственных
 

Фрагмент из книги:

1. ТФИЛИН БРАТА
Ей еще не было двадцати, а ее брат был на несколько лет моложе. Вся их семья вместе с тысячами других евреев из Жешува1 была депортирована в лагерь смерти Бельзец. Она, ее брат и их юный кузен были единственными оставшимися в живых. В ноябре 1942 года, когда из-за многочисленных эшелонов в лагеря смерти население жешувского гетто сократилось, его преобразовали в принудительно-трудовой лагерь, разделив на две небольшие изолированные части: «А» — для подневольных работников и «Б» — для членов их семей. Трое молодых людей были отправлены в лагерь «А». Когда они прибыли туда, брат понял, что в суматохе депортации из большого гетто в маленькое он оставил тфилин, полученные перед началом войны, на свою бар-мицву. Он был уверен, что если будет молиться и надевать тфилин каждый день, то и он, и его любимая сестра, и его кузен выживут в этой войне, ведь эти тфилин принадлежали его прадеду, праведному хасиду, и передавались от отца сыну из рук в руки.
Не дав сестре возможности вмешаться, он помчался обратно в большое гетто, чтобы вернуть свои тфилин. У ворот гетто его схватили немцы
и немедленно приговорили к казни за грабеж. Как только сестра услышала о его судьбе, она побежала в штаб гестапо и стала умолять начальника освободить ее единственного брата. Гестаповец посмотрел на нее с замешательством и сказал:
— Ты очень хорошенькая, смелая, юная девушка, пришла в Главное управление гестапо и просишь сохранить жизнь своему брату. Для евреев это прямая дорога на тот свет. Дай-ка мне одно, но хорошее объяснение, почему я должен слушать тебя.
— Что касается хорошего объяснения, — ответила сестра без малейшего колебания, — то вот оно: мой брат вернулся в большое гетто для того, чтобы спасти религиозный амулет, обладающий особой предохраняющей силой. Если вы освободите его брата, ничего никогда не случится с вами на поле битвы, и вы в добром здравии вернетесь в Германию, а в конце войны воссоединитесь со своей семьей.
В комнате наступила тишина, которая для сестры продолжалась вечность. Начальник гестапо смотрел в окно, пристально вглядываясь в даль. Не поворачиваясь, он приказал:
— Пусть юноша соединится со своей сестрой.
Из разговора Деби Кайзерер с госпожой Ппатт, 25 апреля 1976 года