Евреи Украины в 1943–1953 гг. Очерки документированной истории

Книга содержит документированные очерки из истории евреев Украины в 1943–1953 гг. Вступительные статьи, документы и комментарии охватывают разнообразные аспекты жизни евреев в последнем десятилетии сталинской эры (антисемитские инциденты в 1943–1945 гг., эмиграция и миграция, преследования представителей творческой интеллигенции, репрессии карательных органов против евреев, евреи как объект представления массовой мифологии, «дело врачей» и т.п.). Документы, большинство из которых публикуется впервые, убедительно свидетельствуют о ненормальности общественной атмосферы того времени, объясняют корни юдофобской политики советского государства. Для историков, студентов, широкой массы читателей, – всех кого интересуют вопросы жизни евреев в УССР.

Фрагмент из книги: 

 Освобождая оккупированные фашистской Германией территории довоенной  Украины (этот процесс был завершен в июле 1944 г. в ходе Львовско-Сандомирской операции; а в рамках современных границ – взятием Ужгорода 27 октября 1944 г.), Красная Армия почти не заставала евреев.

 Из приблизительно 2,7–2,9 млн евреев СССР, оказавшихся под немецким господством, погибли почти все. Общее число евреев Украины, уничтоженных во время Холокоста, – не менее 1,6 млн. В общей сложности Украина потеряла примерно 60 процентов довоенного еврейского населения1. Уцелели немногие; главным образом – в западных регионах. Выживших можно разделить на несколько категорий: те, кого укрывали местные жители; жившие по «арийским» документам; скрывавшиеся в лесах; участники партизанского движения и те, кто остался жив после лагерей и гетто. Из общего количества евреев, находившихся в оккупации в различных регионах Украины  (исключая Транснистрию и Черновцы), осталось  в живых около одного процента.

Письма и другая тревожная информация с мест, доходившие до руководителей Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), были обобщены в докладной записке от 18 мая 1944 г. «О тяжелом положении еврейского населения в освобожденных районах». К заместителю Председателя СНК СССР В.Молотову обратились председатель ЕАК в СССР С.Михоэлс и ответственный секретарь Ш.Эпштейн:

«Изо дня в день мы получаем из освобожденных районов тревожные сведения о чрезвычайно тяжелом моральном и материальном положении оставшихся там в живых евреев, уцелевших от фашистского истребления. В ряде местностей (Бердичев, Балта, Жмеринка, Винница, Хмельник, ст. Рафаловка Ровенской области и других) многие из спасшихся продолжают оставаться на территории бывшего гетто. Жилища им не возвращаются. Не возвращается им также опознанное разграбленное имущество. После пережитой уцелевшими евреями катастрофы местные власти не только не уделяют им достойного внимания, но подчас грубо нарушают Советскую законность, ничего не делая, чтобы создать для них советские условия жизни.

     Оставшиеся на местах пособники Гитлера, принимавшие участие в убийствах и грабежах советских людей, боясь живых свидетелей совершенных ими злодеяний, всячески способствуют упрочению создавшегося положения.

     В распоряжении Комитета имеются сведения о том, что трудящиеся евреи, временно эвакуированные Советской властью в глубокий тыл, встречают препятствия в реэвакуации на родные места. Несмотря на то, что среди эвакуированных имеются квалифицированные кадры, которые могли бы оказать содействие в восстановлении разрушенных городов и сел, им не дают возможности вернуться.

     Если некоторым и удается разными путями добраться в свои родные места, где жили их деды и прадеды, они находят свои дома заселенными при немецкой оккупации. Возвращающиеся, таким образом, остаются без крова. Не лучше дело обстоит и с предоставлением им работы и оказанием материальной помощи.

     Обращает на себя внимание и тот факт, что получаемая Красным Крестом из разных стран помощь вещами и продуктами для эвакуированных и реэвакуированных, к нуждающимся евреям редко доходит2. Следует указать на то, что зарубежные еврейские организации оказывают помощь пострадавшему от войны советскому населению без различия национальностей, но все же уделяют внимание районам со значительным количеством евреев. Удовлетворение пожеланий зарубежных еврейских организаций в отношении обеспечения помощью также этих районов послужит стимулом к еще большему развертыванию кампаний помощи Советскому Союзу. Исходя из всего вышеизложенного, мы считали бы целесообразным:

 1) Принять срочные меры к устранению всех ненормальных явлений в отношении уцелевших евреев в освобожденных районах, в урегулировании их правового положения, возвращении  жилищ и имущества, предоставлении работы и оказании неотложной материальной помощи.

2) Предоставить возможность эвакуированным трудящимся евреям вернуться на родные места, устранив всяческие препятствия, создаваемые некоторыми органами местной власти.

3) Дать Красному Кресту специальную директиву об оказании систематической помощи и еврейскому населению, находящемуся в эвакуации, равно и населению в освобожденных районах.

4) Ввиду особо тяжелого положения еврейского населения в    освобожденных районах и в районах эвакуации, было бы желательно создать при Еврейском Антифашистском Комитете или при другом советском учреждении специальную комиссию по оказанию помощи евреям, пострадавшим от войны»3.

С приведенной запиской руководства ЕАК корреспондирует записка заведующего особым сектором управления делами СНК УССР В.Николаева, из которой следует, что 28 июня 1944 г. письмо по данному вопросу за подписью Н.Хрущева было направлено В.Молотову и Л.Берии; к сожалению, его текст нам неизвестен. Кроме того, в приложении к записке руководителей ЕАК приводится выписка из письма Л.Берии «По поводу записки тт. Михоэлса и Эпштейна» со следующими рекомендациями в отношении  «скопления большой группы еврейского населения», чудом уцелевших евреев Северной Буковины и Могилева-Подольского, входившего в годы оккупации в состав Транснистрии:

«1. Дать указания ЦК и СНК Украины – тов. Хрущеву принять необходимые меры по трудовому и бытовому устройству в освобожденных районах евреев, подвергшихся особым репрессиям со стороны немецких оккупантов (концлагеря, гетто и др.), в частности, в первую очередь определить в детские дома детей-сирот и детей остро нуждающихся родителей.

2. Командировать в Черновцы и Могилев-Подольск уполномоченного ЦК и СНК УССР, поручив ему проверить причины скопления большой группы еврейского населения, и организовать помощь им в направлении к местам жительства. При этом определить места расселения для той части евреев, которые являются жителями еще не освобожденной территории, и направить их для расселения, оказать им помощь»4 .      

Киев был освобожден 6-го ноября 1943 г. В 1940 г. в Киеве жило приблизительно 930 тыс. человек. До 1941 г. евреи составляли около 25 процентов населения города. К моменту освобождения число жителей сильно сократилось, как вследствие массовых убийств евреев, так и террора и вывоза «остарбайтеров» на каторжные работы. В конце 1943 г. количество населения составляло около 180 тыс. человек. Многонациональный характер города изменился после оккупации. С 1 по 25 марта 1944 г. была проведена перерегистрация населения Киева. Итоговая справка от 28 марта за подписью начальника управления милиции г. Киева, полковника Комарова, сообщала, что перерегистрировано взрослого населения – 207432 человек. О демографических перекосах, вызванных войной, свидетельствуют следующие цифры: женщин было в 2,3 раза больше, чем мужчин, а детей, не достигших 14-летнего возраста – 79484 чел. В результате перерегистрации, в частности, было выявлено следующее количество: 1. «Ставленников и пособников немецко-фашистских властей» – 552 чел., 2. «Уголовно преступного элемента» – 172 чел., 3. «Уклоняющихся от воинской службы» – 50 чел.5

Наступая территорией Западной Украины, 26-27 июля 1944 г. советские войска с тыла взяли Львов. В докладной записке НКВД в ЦК КП(б)У «О положении во Львове» от 19 августа 1944 г. нарком НКВД СССР Л.Берия сообщает:

«По предварительным данным, в настоящее время во Львове проживает 134500 человек взрослого населения, в том числе: русских – 6950 человек (из них 4 тыс. человек прибыло после освобождения города); украинцев – 43 тыс. человек (из них 3 тыс. человек прибыло после освобождения города); поляков – 71 тыс.; евреев – 2 тыс. (из них 1 тыс. человек прибыло после освобождения города)»6.

При сравнении с данными о населении Львова за 1941 г. (украинцев – 65 тыс., поляков – 150 тыс., евреев – 76 тыс.) и 1942 г. (украинцев – 80 тыс., поляков – 168 тыс., евреев – 89 тыс.) становятся очевидными масштабы полной катастрофы львовского еврейства7.

Во Львове, вскоре после освобождения города, было принято особое постановление исполкома Львовского горсовета от 8 августа 1944 г. за № 47 «Про надання допомоги єврейським родинам, що повернулися з концтаборів та сховищ». Краткий его текст гласил:

«Надати допомогу єврейським родинам, що повернулися зі сховищ та втекли з концтаборів і зараз мешкають на території міста.

Міськторгвідділу виділити 4 тонни хліба печеного та одну тонну овочів»8 .

Немецкая оккупация привнесла в общественную психику элемент вседозволенности по отношению к евреям. На протяжении 1941–1944 гг. местное население подвергалось интенсивному воздействию немецкой пропагандистской машины. Эта пропаганда велась на страницах оккупационных украиноязычных газет, часто уже после уничтожения основной массы евреев данной области. Сотни и тысячи человек, живших на Украине в период оккупации, были свидетелями зверских расправ, некоторые из них предлагали свои услуги оккупантам.

Отступление германской армии и приход советской власти объяснялся немцами и их сообщниками как возврат «жидо-большевистской» системы со всеми ее порочными атрибутами. При этом, следуя юдофобским новациям своей внутренней политики, ощущавшейся всеми слоями населения, власти СССР не рассматривали евреев как особую категорию, особенно пострадавшую от немцев, что с удовлетворением воспринималось массовым сознанием.

Возвращение евреев из эвакуации сопровождалось значительными бюрократическими преградами. Представители властей УССР выдавали в местах значительной концентрации беженцев специальные пропуска для возвращения на освобожденные территории. Есть определенные доказательства того, что уполномоченные старались ограничить, насколько это было возможно, количество разрешений для евреев. Для многих из них официальное возвращение на Украину оказалось невозможным, что вынудило некоторых решиться на самостоятельные действия.

Яркое свидетельство антисемитских настроений, бытовавших  на Украине в 1944 г., было опубликовано в марте 1945 г. в бюллетене «Joint Rescue Committee of the Jewish Agency for Palestine». Об авторе показаний сказано, что он покинул Харьков в марте 1944 г., СССР – в конце года и прибыл в Палестину в январе 1945 г.:

«Материал отражает настроения евреев, вынужденных покинуть родные места в 1941 г. при крайне суровых обстоятельствах. Они были лишены возможности взять с собой принадлежавшее им имущество. В дороге они не получали никакой помощи. Многие умерли по дороге в Сибирь или на Урал. Те, кто сумел достичь предназначенного пункта, прибыли в состоянии полной нужды. Даже сейчас, когда евреи возвращаются в их прежние места проживания, они не получают ни от кого помощи.

Украинцы9  встречают возвращающихся евреев с открытой враждебностью. Никто из евреев не решался выйти один на улицу в ночное время, это было в течение нескольких первых недель после освобождения Харькова. Ситуация улучшилась только после вмешательства властей, усиливших милицейские патрули в городе. Отмечены случаи, когда евреев избивали на базарах. Однажды еврей был убит на рынке, после чего группа крестьян, свидетелей инцидента, начала ссору с прибывшей милицией. Крестьяне и убийца были арестованы. В Киеве 16 евреев были убиты во время погрома, вызванного убийством офицера женщиной, которую посчитали еврейкой (хотя она была христианкой)10.

Евреи, возвращающиеся в свои квартиры, получают лишь малую часть своих вещей. Когда они обращаются в суд против украинцев, захвативших их собственность, последних поддерживают другие украинцы, дающие фальшивые свидетельские показания против евреев.

[…] Украинские власти в значительной степени подвержены антисемитским настроениям. Заявления евреев не рассматриваются должным образом. Когда Торгово-экономический институт переезжал из Харькова в Киев, несколько профессоров-евреев просили о разрешении ехать туда же, но их просьбы были отвергнуты. Затем они обращались к председателю Верховного Совета Украины, но не получили ответа. Еврейскому театру было запрещено вернуться в Харьков, радиопередачи на идиш не были возобновлены. Официальный ответ на все заявления евреев гласит, что антисемитизм, которым немцы отравили население, может быть искоренен только постепенно»11 .

Совет Народных Комиссаров Украины возглавил Н.Хрущев, совмещавший эту должность с постом первого секретаря ЦК КП(б)У. Среди огромного множества задач вернувшейся власти обозначилась новая, для руководства абсолютно периферийная: либо вступать в открытую борьбу с антисемитскими настроениями, либо закрыть глаза на них. 1 марта 1944 г. Н.Хрущев выступил на первом заседании Верховного Совета УССР с речью, описывавшей страдания, пережитые населением за годы оккупации. В тексте доклада евреи не были упомянуты12 .

Напротив, любые попытки евреев каким-то образом обратить внимание властей на очевидные проблемы приводили к неизбежным конфликтам. Так, возвратившийся в Киев поэт Давид Гофштейн осенью 1944 г. пытался организовать мемориальный митинг в Бабьем Яру, приуроченный к третьей годовщине расстрелов. Разумеется, эта инициатива была пресечена партийными органами. Отрицание права евреев на мемориальные собрания только усиливало напряжение между ними и окружающим населением.

Следующим фактором дискриминации евреев стали кадровые ограничения. Многие аппаратные работники, достаточно нетерпимые к евреям, учитывая свою безнаказанность при решении кадровых вопросов, стали отказывать последним в приеме на работу. Специалисты  – евреи были лимитированы в поисках соответствующих их квалификации должностей, особенно в столице Украины. Указанные ограничения порождали определенную корреляцию между общественным мнением и политическими установками аппарата. 

В вышедшей в 1956 г. во Франции книге «Трагедия евреев в СССР» журналистом Леоном Ленеманом были опубликованы свидетельства польской коммунистки Марии Хельминской, пережившей в Киеве благодаря «арийским» документам весь период оккупации и остававшейся здесь еще около года после освобождения. В начале ноября 1944 г. на собрании редакции и сотрудников Польского Бюро Печати в Москве она рассказала о пережитом ею в Киеве.

До начала мировой войны М.Хельминская отсидела несколько лет в польской тюрьме за коммунистическую деятельность. Во время оккупации Киева она была связана с подпольем, а после освобождения Киева была принята на работу в секретариат Н.Хрущева, с условием, что ее анкетные данные будут уточнены позже. После реального заполнения анкеты она была уволена. Потрясенная разъяснениями знакомых, что, согласно негласному указанию, на Украине предполагается ограничение приема евреев на ответственные должности, Хельминская обратилась к Хрущеву лично. Их разговор носил напряженный характер. Хельминская разрыдалась, на что Хрущев сказал ей:

«Я понимаю, что вы, как еврейка, рассматриваете этот вопрос с субъективной точки зрения. Но мы объективны: евреи в прошлом совершили немало грехов против украинского народа. Народ ненавидит их за это. На нашей Украине нам не нужны евреи. И, я думаю, для украинских евреев, которые пережили попытки Гитлера истребить их, было бы лучше не возвращаться сюда… Лучше бы они поехали в Биробиджан… Ведь мы здесь на Украине. Понимаете ли вы? Здесь Украина. И мы не заинтересованы в том, чтобы украинский народ толковал возвращение советской власти как возвращение евреев. Все, что я могу для вас сделать, это вернуть вам анкету. Напишите другую без упоминания о вашем еврейском происхождении. Воспользуйтесь вашими фальшивыми документами, по которым вы чистокровная украинка»13.

Частью жителей Украины возвращение евреев из эвакуации воспринималось как нечто ненатуральное, нарушавшее сложившийся новый баланс на освобожденной территории и ставившее под угрозу отчуждения захваченную ими собственность.  Спустя год после освобождения Киева аналогичные обстоятельства заставляют анонимного автора 25 сентября 1944 г. обратиться в ЦК КП(б)У. Об этом лично был проинформирован секретарь ЦК КП(б)У Д.С.Коротченко:

«Антисемитизм в Киеве принял большие размеры. Оставленная фашистская агентура немало работает над тем,  чтобы  разжигать ненависть к  евреям. Всякое  малейшее  отрицательное  явление раздувается и приписывается евреям. Больше  того, замечается, что в учреждениях и предприятиях избегают приема на руководящие должности евреев,  даже старых членов партии.

Очевидно, многие руководящие работники забывают, что: 1) наша великая коммунистическая партия воспитывает своих членов в интернациональном духе, 2) основоположник марксизма Карл Маркс – выходец из евреев. Это учение проводил в жизнь т. Ленин,  а также проводит в жизнь наш вождь т. Сталин.

Я ничуть не сомневаюсь, что  партия  ведет  борьбу   с антисемитизмом, как  большим злом. Жертвой фашизма в первую очередь становятся евреи. Не успевшая эвакуироваться из Киева еврейская беднота и рабочие семьи в количестве нескольких десятков тысяч были вырезаны до одного и брошены в Бабий Яр.

Я считаю, что борьбой с антисемитизмом, как большим злом, должен заниматься  каждый  член  партии. Поэтому я вношу предложение провести в Киеве закрытые партсобрания с повесткой дня о борьбе с антисемитизмом, так как он на убыль не идет, а увеличивается»14 .

Подобные обращения часто доводились до сведения высшего руководства УССР: архивные документы сопровождаются отметками секретарей о докладах начальству, но ничего реального по сдерживанию и преодолению антисемитских настроений в обществе не предпринималось. Скорее наоборот, тактика замалчивания привела к такому взрыву антисемитских настроений, как трагические события в Киеве 4–7 сентября 1945 г. (см. публикуемые документы).

В письме к И.Сталину, Л.Берии и П.Поспелову от 16 октября 1945 г.  киевские евреи Котляр, Забродин, Песин и Милославский сообщали об атмосфере в городе:

«Здесь сильно еще чувствуется влияние немцев. Борьбы с последствиями их политического вредительства здесь не ведется никакой. Здесь распоясались всякого рода националисты, порой с партийным билетом в кармане.

Здесь никак не чувствуется духа интернационализма, являющегося знаменем нашей партии и советской власти.

Здесь свирепствует еще невиданный в нашей советской действительности АНТИСЕМИТИЗМ.

Слово «жид» или «бей жидов» – излюбленный лозунг немецких фашистов, украинских националистов и царских черносотенцев, со всей сочностью раздается на улицах столицы Украины, в трамваях, в троллейбусах, в магазинах, на базарах и даже в некоторых советских учреждениях.

В несколько иной, более завуалированной форме – это имеет место в партийном аппарате, вплоть до ЦК КП(б)У.

К нам в армию доходили вести о положении в Киеве, но мы в это не верили, а сейчас, к сожалению, пришлось в этом убедиться.

[…] В результате разнузданного антисемитизма, свирепствующего в г. Киеве – много евреев ежедневно подвергаются оскорблениям и избиениям, и никто из властей не становится в их защиту.

[…] В чем практически выразился этот новый курс – столь ценное «мероприятие» в политической жизни Украины, в выдающихся «достижениях» ЦК КП(б)У и СНК УССР?

1. Из ЦК КП(б)У и СНК УССР, из ряда др. руководящих организаций Украины изгнаны все евреи, которые раньше десятками лет работали в этих организациях. Все это сделано, не взирая на их деловые качества, их партийный стаж, их ценность и полезность как преданных партийных и советских работников.

2. Из райкомов и горкома партии, из райсоветов и горсовета изгнаны все евреи, за исключением некоторых технических работников, которые, возможно, еще остались, так как не подобрана им замена.

3. Весьма ограничен был прием и возвращение евреев на работу в наркоматы. Ценных специалистов пришлось вынужденно брать только при наличии разрешения ЦК КП(б)У. В этом отношении работа наркоматов взята под особый контроль ЦК КП(б)У и СНК УССР. За принятого без их ведома еврея виновные привлекаются к ответственности.

4. Для поступления в институты, аспирантуру и др. научные учреждения установлены для евреев специальные нормы, по примеру царского режима.

5. Многих евреев месяцами не принимают на работу, не восстанавливают в прежних должностях, лишают жилплощади и отправляют в районы, не берут на партийный учет. Многим евреям – коренным жителям г. Киева – не разрешается въезд в свой родной город, где прожили они всю свою жизнь, где погибли их семьи, и это только за то, что они евреи.

6. Американские евреи, узнав о величайших бедствиях, постигших еврейский народ на Украине, послали им в массовом порядке всякого рода подарки. Эти подарки в большинстве своем пошли не по назначению, их использовали в своих личных интересах местные националисты15  с ведома руководящих органов Украины.

7. Еврейскому театру в Киеве не отведено помещение для его творческой деятельности. Он вынужден был все время находиться в Черновцах, а сейчас прибыл на гастроли в свой город Киев, откуда должен будет скоро уехать за отсутствием для него помещения.