Мы снова евреи. Очерки по истории сионистского движения в советском союзе. 2 тома

Юлий Кошаровский - видный общественный деятель. Автор свыше 50 статей на общественно-политические темы. Награжден: английским межпарламентским комитетом за вклад в освобождение советского еврейства, премией Иерусалима за вклад в еврейское образование в диаспоре, памятными медалями Кнессета, американского конгресса и др. Его книга "Мы снов евреи" масштабная сага о том, как возникло сионистское движение в СССР. События, описанные в книге, развиваются как в СССР, так и в Израиле, Америке, Европе.

Фрагмент из книги: 

Гл.3 Вторая Мировая Война и создание Израиля (1939-1948)

      Внешнюю политику Советского Союза накануне Второй мировой войны характеризуют метания и неустойчивость. В 1934 году страна берет курс на сближение с западными демократиями, вступает в Лигу Наций, подписывает договор с Францией, ведет активную пропагандистскую кампанию против фашизма. "При этом советское руководство, избрав этот новый для себя курс во внешней политике, особенно болезненно и ревниво воспринимало любую уступку Германии со стороны западных демократий, справедливо полагая, что это отнюдь не "умиротворяет" нацистов, как утверждалось в Лондоне или Париже, а, наоборот, поощряет их реваншизм и агрессивность".

      После того как на введение германских войск в Рейнскую область в 1936 году никаких действий со стороны Лиги Наций, Франции или Англии не последовало, и, в особенности, после Мюнхенского соглашения о передаче Судетской области Германии (1938), Сталин взял курс на сближение с Германией. Его надежды на то, что разгорится кровопролитный конфликт между гитлеровской Германией и западными демократиями уступили место подозрениям, что на самом деле западные демократии подталкивают Гитлера к конфликту с Советским Союзом. Фашисты в своей пропаганде представляли коммунизм еврейским изобретением и еврейской идеологией, своих коммунистов преследовали, а режим в Советском Союзе определяли как находящийся под полным еврейским контролем.

      Сталин предпримет немало усилий, чтобы идеология и режим в Советском Союзе не создавали за границей подобных ассоциаций. "Может быть прослежена связь между чистками и подготовкой к советско-нацистскому пакту. Практически у всех старых большевиков были сильные антинацистские взгляды, и они подвергли бы критике любую сделку с нацистами". "Через несколько дней после оккупации нацистами Рейнской области Сталин дал секретное распоряжение для подготовки первой из трех крупных чисток". "Историк Шмуэль Эттингер отмечал, что новая интенсивная антиеврейская кампания началась в 1936-1937 годах, когда появились первые признаки сталинского сближения с Гитлером… Побочным эффектом этого стало изгнание евреев из государственного аппарата, дипломатической службы, Центрального Комитета партии и личного секретариата Сталина". "Увольнение министра иностранных дел Литвинова было дополнительным сигналом, по достоинству оцененным нацистами".

      Интернациональные традиции, носителями которых были старые большевики, а персонифицировали евреи, использовались теперь для обвинения последних в шпионаже в пользу иностранных государств. Русский национализм и панславянизм пришли на смену интернационализму.

      23 августа 1939 года в Москве был заключен пакт о ненападении между Германией и СССР, известный как "Пакт Молотова-Риббентропа", а также подписан секретный протокол о разделе сфер влияния и территориальных интересах. Через неделю, 1 сентября 1939 года, нацистская Германия напала на Польшу, и началась Вторая мировая война. Еще через две недели, 17 сентября, советские войска перешли границу с Польшей и практически без боя захватили её восточные территории, отходившие к СССР по "Пакту Молотова-Риббентропа" (Четвертый раздел Польши). 28 сентября в Москве был заключен договор о дружбе и границе между СССР и Германией. 30 ноября Советский Союз начал военные действия против Финляндии.

      Во второй половине 1939 года и в течение 1940 года в соответствии с "Пактом Молотова-Риббентропа" к Советскому Союзу были присоединены обширные восточные территории Польши, Литва, Латвия и Эстония, Бессарабия, Буковина и Закарпатье. К трем миллионам двадцати тысячам евреев (согласно переписи 1939 года) прибавилось еще около двух миллионов.

      Евреи присоединенных территорий говорили на идише и обладали развитым национальным сознанием. В этой части Европы сохранилось активное сионистское движение, в составе которого действовали такие лидеры, как будущий руководитель Израиля Менахем Бегин и будущий руководитель "Хаганы" Моше Клейнбаум (Сне).

      Основным занятием руководителя молодежной сионистской организации "Бейтар" Менахема Бегина была организация групп для репатриации в Эрец Исраэль. Последняя из них застряла в пограничном с Румынией польском городке Снятын. Бегин лично сопровождал эту группу и вместе с ней вынужден был вернуться в исходный пункт – Варшаву... Нацисты уже стояли в воротах города. Бегин покинул Варшаву 6 сентября и не без трудностей добрался до Вильно, ставшего в те дни убежищем для многих бейтаровцев, беженцев со всей Польши. Бегин отказался от предложенного ему сертификата на въезд в Эрец Исраэль и продолжал сионистскую деятельность. 20 сентября 1940 года к нему явились три агента НКВД и увели с собой... Он был обвинен в "служении британскому империализму" – обвинение, вызывавшее у него ироническую улыбку. В концентрационном лагере Печора, в промерзшей тайге, начались беспросветные дни каторжного труда. Освобождение пришло раньше, чем ожидалось. Бегин сразу же вступил в польскую армию под командованием генерала Андерса и с ней, пройдя через Иран и Ирак, в мае 1942 года вступил в Эрец Исраэль. Через полтора года он снял с себя форму рядового армии Андерса и возглавил подпольную организацию "Эцель" (правая военная организация). Ему было тогда 30 лет.

      Еврейское население бывших польских территорий приветствовало советские войска, видя в них спасителей от немецкого нашествия, об ужасах которого рассказывали многие беженцы. "В новых областях продолжали еще некоторое время функционировать еврейские общины, организации, учебные заведения и научные учреждения. Однако все партии были сразу распущены, иврит запрещен и школьные программы изменены. Десятки тысяч "ненадежных элементов" были арестованы и сосланы в Сибирь и в Казахстан".

      Борис Эдельман, участник и очевидец тех событий, впоследствии активист сионистской группы (и душа компании) в Свердловске, вспоминает:

      – Бессарабия в то время относилась к Румынии. Мои родители бежали туда с Украины от петлюровских погромов. Они попали в Бендеры, и там уже родился я. После того как Бессарабию заняла Красная Армия, 13 июня 1941 года, этой даты мне не забыть до конца жизни, они собрали в Бендерах евреев, в основном сионистов. Нас отправили в "телятниках" (вагонах для скота) через всю Россию до Омска. Отца от нас отделили. А через 9 дней началась война. В Омске часть из нас погрузили на грузовики и отправили собирать урожай. Потом нас снова арестовали, посадили на баржи и повезли на север. Высадили в поселке Шуга, расселили по домам, а кому не хватило домов, вырыли землянки. Нам сказали: "Вас сослали сюда на двадцать, а может быть и на двадцать пять лет, вы здесь переженитесь, будете детей рожать, и здесь вы умрете. Выхода отсюда вам уже не будет. Отец сидел в лагере.
      – Объяснили за что, Боря? – спросил я его.
      – За сионизм.
      – Был какой-то суд?
      – Нет, какой суд, объявили – и все.
      – Откуда ОНИ знали, что вы сионисты?
      – ОНИ первым делом собрали все бумаги из здания, в котором размещался "Бейтар", а там были списки бейтаровцев, в которых было написано, что мой отец секретарь "Бейтара" и что мы, его дети, бейтаристы.

      Сионистам довелось многое испытать в советских лагерях. Ирония судьбы заключается в том, что таким образом большевики ненамеренно спасли им жизнь. Часть сионистов выживет и после войны доберется до Эрец Исраэль, подобно бейтаристам Боре Эдельману (1971) и Элиэзеру Шульману (1976). Менахем Бегин создаст партию "Херут"("Свобода"), которая в 1978 году придет к власти, а сам Бегин на долгие годы возглавит еврейское государство.