Талмуд, Платон и сияние славы

Книга представляет собой сборник эссе, раскрывающих смысл и характер классических еврейских текстов на фоне философии (от Платона до Деррида), поэзии (от Гете и Пушкина до Мандельштама и Пастернака) и эллинистической еврейской экзегезы (Филон Александрийский и т.п.). Автор пытается приблизить Талмуд к читателю, сделать его элементом современного художественного мышления. Автор книги — Аркадий Бенционович Ковельман, доктор исторических наук, заведующий кафедрой иудаики Института стран Азии и Африки МГУ.

Содержание

Античный мир и иудаизм:
интервью вместо предисловия

Бегство рабби Меира.
С точки зрения египтян
Бессонница
Утешение
Начало прекрасной эпохи
Датан и Авирам мертвы
Музыка сфер
Ученик
Домик в Коломне
Дальше — Ницше
Как писать эссе?
За столиком ночного кафе
В поисках смысла
Пир
Тримальхион
Пьяный силен
Миф
Сестры
Радость
Египетские ночи
Надежда
Венецианский маскарад
Пролог
Эпилог

Библиография
Наименование библейских книг

Фрагмент из книги:

Бегство рабби Меира

***

Наконец Веспасиан выступил к Птолемаиде, где его встретили жители Сепфориса — единственные в Галилее, кто помышлял о мире. В заботе о собственном спасении и хорошо осознавая силу римлян, они еще до прибытия Веспасиана принесли Цезеннию Галлу доказательства своей верности, обменялись взаимными обязательствами и приняли в свой город римский гарнизон; теперь же они оказали воеторженный прием главнокомандующему и предложили ему свою помощь в войне с собственными соотечественниками. В ответ на их просьбы Веспасиан дал им для защиты конные и пешие силы, достаточные, по его мнению, для отражения любой вылазки евреев. Он считал, что успех всего будущего похода окажется под угрозой, если будет потерян Сепфорис, самый большой из городов Галилеи, по своему расположению подходящий как для отражения нападений противника, так и для поддержания спокойствия по всей области.
О Сепфорис-Ципори, город предателей и мудрецов! Ты спасся от бедствий Иудейской войны, чтобы осенило тебя Божественное присутствие и основал в тебе свой двор рабби Йеуда Князь, потомок погибшего в той войне рабби Шимона, главного фарисейского законоучителя. Времена изменились, и римляне благоволили к рабби Йеуде. Он владел поместьями, возглавлял Сангедрин и назначал судей. Он издал и узаконил Мишну. Рабби Меир и рабби Натан пытались потеснить отца рабби Йеуды, входившего в силу, но потерпели поражение. А потому в Мишне вместо рабби Меира упоминаются «другие».

Иерусалимский Талмуд (Бейца, 5:2) донес до нас странную историю. Йеуда Князь женил своего сына. В Римской империи аплодировали на свадьбах. Но эта свадьба была в субботу, а потому гости аплодировали тыльной стороной рук. Рабби Меиру (не приглашенному на свадьбу) и такие аплодисменты показались нарушением Алахи. Он проходил мимо и, услыхав хлопки, сказал: «Господа! Разве суббота отменена?» Услышал Йеуда Князь и воскликнул: «Это кто явился в нашем доме нас стыдить?» Услышал рабби Меир и пустился в бегство. Гости выскочили и один за другим погнались за ним. Раздул ветер чалму на рабби Меире и обнажил ему шею. Выглянул Йеуда Князь из окна, увидел шею рабби Меира и сказал: «Потому лишь удо стоился я знания Торы, что видел шею рабби Меира сзади». А Вавилонский Талмуд (Эрувин, 136) пере дает слова его так: «Я мыслю яснее своих товари щей потому, что видел рабби Меира со спины, а если бы созерцал лик его, то мыслил бы еще яснее, ибо сказано: «Да будут глаза твои видеть учителя твоего» (Йешаяу, 30:20). Иерусалимский Талмуд завершает рассказ словами рабби Йоханана и рабби Шимона бен Лакиша: «Потому лишь удостоились мы знания Торы, что видели пальцы рабби Йеуды Князя, выглядывающие из его сандалий».

По мнению Раши, Йеуда Князь сидел в ряду позади рабби Меира, когда учился, а потому и видел его со спины. Хорошо. Но почему он из-за этого поумнел? И почему он поумнел бы еще более, если бы видел лицо рабби Меира? Сангедрин напоминал «пол-амбара», то есть греческий театр, поточную аудиторию. Младшие сидели наверху, старшие внизу. Вероятно, рабби Меир был старше, а рабби Йеуда — моложе. Если бы все обстояло наоборот, рабби Йеуда все равно не видел бы рабби Меира в лицо. Разве что вертелся бы на месте и смотрел назад.

К объяснению приходим кружным путем. Еще до того, как разгорелся пожар Иудейской войны, жил в Александрии еврейский мудрец, которого звали греческим именем Филон. Это имя много веков спустя итальянский еврей Азарья ди Росси перевел на еврейский язык как «Едидья» — «Любящий (или Возлюбленный) Бога». Филон любил Бога и Тору, которую он читал и толковал по-гречески. В Торе Господь говорит Моше: «Вот место у Меня, стань на этой скале. И вот, когда проходить будет Слава Моя, помещу Я тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду. И, когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лицо Мое не будет видно» (Шмот, 33:22-23). Почему же не будет видно лицо Господа? «Ты видеть Моего лица не можешь, ибо человек не может видеть Меня и остаться в живых» (Шмот, 33:20). Только со спины, сзади.

Филон толкует это место в Торе платонически: человек не может видеть истинное Бытие, которое и есть Бог. Мифы Платона о колеснице и пещере свидетельствуют о трудности предприятия. От Бытия исходит сияние, невыносимое для людских глаз. Но отражение Бытия человек видит и так восходит к частичному познанию. Можно увидеть тень Бытия — материальные предметы. То есть увидеть Бытие сзади, со спины.

Вспомним теперь, что «Меир» — это «Светящийся», «Сияющий». И в Вавилонском Талмуде сказано: «Не рабби Меир имя его, а рабби Негорай. Зачем же звали его рабби Меир? Затем, что он просвещал (меир) в Алахе глаза мудрецов. И не Негорай имя его, а рабби Нехемья, другие же говорят, что звали его рабби Эльазар бен Арах. Зачем же называли его рабби Негорай? Затем, что он просветлял (мангир) в Алахе глаза мудрецов». Конечно, Йеуда Князь мыслил яснее своих товарищей, потому что видел рабби Меира со спины, а если бы созерцал лик его, то мыслил бы еще яснее. Но видеть его в лицо он не мог: мешало сияние!

А при чем же здесь чалма рабби Меира, которую раздул ветер? И здесь мы находим световую символику. Когда Моше сходил с горы Синай, от лица его исходили лучи света. На лицо свое Моше налагал покрывало, ибо сыны Израилевы боялись подойти к нему (Шмот, 34:29-35). Разве не напоминает чалма рабби Меира покрывало Моисея? Ведь и она загораживает сияние истины: Йеуда Князь знает Тору, потому что видит непокрытую шею рабби Меира. По-гречески и по-латыни Меир — Лукий, Луций («Сияющий», «Световой»). А его жена Брурья по-гречески — Фотида («Светлая», «Сияющая»). Читавшие «Метаморфозы» Anyлея немедленно узнают эту светоносную парочку. «В этой паре мы имеем две одинаковые солнечные сущности <...>», — писала О. М. Фрейденберг о Луции и Фотиде в своей знаменитой работе «Въезд в Иерусалим на осле».